В Бекабадском районе Ташкентской области есть посёлок под названием Авангард. Хотя официально он именуется сходом граждан махалли «Фарход», местные жители продолжают называть его на старый лад.

Местные жители традиционно занимаются сельским хозяйством. Многие выходят на сезонные работы, собирая урожай разных культур. С началом сезона уборки хлопка, который, как правило, наступает в сентябре, работники выходят в поле дважды в день — на рассвете и после обеда. Уборку хлопка жители называют праздником труда, но быть может, поводом для радости является заработок.

Земли Авангарда очень плодородны, поэтому жизнь местных жителей тесно связана с сельским хозяйством. Почти в каждом доме есть своя теплица — зимой выращивают зелень, весной — капусту, а летом — осенние помидоры. До хлопкового сезона люди продают весь собранный урожай со своего участка, а с его началом приостанавливают все другие сельхозработы.

Перед началом хлопкового сезона каждый пахтакор в Авангарде шьёт себе новый фартук. Такую подготовку жители называют «обмундированием». Несмотря на традиции сельской жизни, многие женщины, собирающие хлопок, не надевают на работу платья. Предпочтение отдают штанам.

Существует негласное правило среди хлопкоробов: чтобы не отвлекаться от работы, в сезон урожая не проводят свадьбы и другие торжества. До конца сезона никто не уезжает, если на то нет веских причин. Об этом знают и близкие трудящихся, поэтому не зовут в гости и не приходят сами.

Недалеко от поля расположен дом Маъмуржон-ота. В сезон хлопка здесь сконцентрирована жизнь местных пахтакоров, особенно женщин среди них. Они собираются с детьми, обсуждают хлопковые заботы: кто сколько собрал, когда начинать завтрашнюю работу, как распорядиться заработанными деньгами. Узнав о визите журналистов из Ташкента, они заранее просят: «Напишите про наши дороги, чтобы их сделали ровными».

«В такое время бывает не до сна. Когда становится жарко, у меня подскакивает давление. Чтобы не работать в жару, я выхожу в поле в час-два ночи. До семи-восьми утра собираю не менее 100−150 килограммов хлопка. Так я выполняю свой план», — говорит он.

В два часа ночи Маъмуржон-ота вместе с сыном направляется в поле. Небо ясное. Стоит ночная прохлада. В нос бьёт запах кизяка и тяжёлой почвы. Доносится мычание коров, блеяние овец и рёв ослов. Во дворах домов горят огни, временами проносятся грузовики и «Дамасы». Где-то вдали свет луны и звёзд отражается в белых коробочках хлопка.

Ночные хлопкоробы работают до 4:30 утра. Затем Маъмуржон-ота уходит домой завтракать. По пути он встречает группу женщин, направляющихся собирать хлопок.

Полем, где работают наши герои, управляет Назира Бокиева. Её младший сын Шавкат руководит пахтакорами и контролирует весы для взвешивания собранного урожая.

«Не пропускайте ряды, идите вдоль борозд, следите за тем, что впереди и позади вас, собирайте тщательно. Если увижу, что плохо собрали, отправлю обратно!», — говорит Шавкат ака.

Большинство хлопкоробов работают парами: свекровь с невесткой, мать с дочкой или муж с женой. За сезон они собирают урожай на нескольких полях. Прежде чем прийти на угодья Назиры Бакоевой, авангардцы собрали урожай на угодьях её брата.

Маъмурожон-ота
64-летний Маъмуржон-ота — опытный хлопкороб с 40-летним стажем. Несмотря на свой возраст, мужчина ежегодно выходит на сбор урожая, поскольку пенсии в 600 тысяч сумов едва может хватить на семью.

Традиционно на сбор урожая выходят всей семьёй. Супруга Маъмуржон-ота трудилась с ним рядом 30 лет, но в этом сезоне осталась дома из-за гипертонии. Сегодня он собирает хлопок вместе с невесткой и старшим сыном: На троих выходит 700-800 кг в день. Заработанные деньги дети отдают отцу.

«Касса должна быть одна. Какой смысл в том, чтобы у каждого были свои отдельные деньги?» — с улыбкой говорит мужчина.

Если кому-то нужны деньги, он обращается к отцу. На деньги, заработанные на уборке хлопка в прошлом году, младшему сыну сыграли свадьбу. В этом сезоне семья планирует приобрести автомобиль.

Равшан-ака
49-летний Равшан-ака утверждает, что выходит на сбор хлопка развлечения ради. Его супруга, Машхура-опа, работает в детском саду, поэтому их походы на поле зависят от её рабочего графика.

«Один я на поле не пойду, боюсь заблудиться среди хлопка. Без жены могу и дорогу назад не найти», — шутит он.

Дилноза
23-летняя Дилноза стала невесткой в кишлаке Авангард четыре года назад. В первый год брака она не участвовала в сборе хлопка из-за беременности. Но уже со следующего года девушка оставляла ребёнка свекрови, а сама уходила работать.

Дилноза просыпается в 4 часа утра. Готовит завтрак, а заодно и обед, ставит соседке укол и отправляется в поле. К обеду она идёт домой, чтобы накормить 2,5-летнюю дочку, немного отдыхает и возвращается на работу.

К пяти часам вечера Дилноза сдаёт собранный хлопок и возвращается домой, где её ждут другие заботы: стирка, уборка, приготовление ужина. Со сложными блюдами ей помогает свекровь.

Муж Дилнозы работает продавцом на рынке. У семьи есть своя теплица. Весной в ней выращивают болгарский перец. После замужества Дилноза закончила курсы медсестёр и теперь иногда оказывает медицинскую помощь односельчанам. По её словам, муж гордится умом и трудолюбием своей супрги, часто подбадривает её словами: «Ты у меня молодец!»

На заработанные деньги Дилноза каждый год покупает подарки близким. В этом году она планирует подарить свекру и свекрови тёплые вязаные кофты. Также мечтает приобрести швейную машинку: за неделю она уже накопила 1,5 миллиона сумов и надеется через 20 дней собрать нужную сумму.

Назира-опа
Управляющая полем Назира Бакоева вышла замуж сразу после окончания 8-го класса — таким было решение её родителей. Союз оказался неудачным, и в 24 года беременная мать двоих детей развелась с мужем. Воспитывать троих в одиночку оказалось непростым испытанием. Она бралась за любую, даже самую тяжёлую работу. Когда не было сезонного заработка, женщина подрабатывала в две смены на консервном заводе, а в свободное время шила платья.

Со временем Назира-опа стала заниматься сельским хозяйством, начала с должности бригадира. Руководители, заметив её трудолюбие и умение находить общий язык с людьми, повысили её до управляющей коллективным хозяйством.

«После развода многие спрашивали, выйду ли я замуж. Я ответила: "Нет". Позже спрашивали, что нужнее — муж или земля? Я отвечала: "Земля". Благодаря своему труду у меня есть восемь медалей, меня знает вся республика», — говорит Назира Бакоева. Сегодня она владеет 40 гектарами земли, половина из которых засеяна хлопком, половина — пшеницей.

Хлопкоробы с особой теплотой отзываются о Назире-опа. По их словам, она не забывает своего прошлого и часто вспоминает о трудных временах.

«Именно поэтому она ценит всё, что имеет в жизни, — делится одна из работниц. — Несмотря на все заслуги, остаётся скромной и вежливой. Её дети также переняли эти качества. Неудивительно, что дехкане Авангарда уже десятилетиями трудятся только на её полях. Если бы она обращались с ними плохо, разве они бы стали работать на её земле?»

Уммат Мирзакулов, занимавший пост хокима Ташкентской области в 2000–2004 годах, на одном из официальных мероприятий охарактеризовал Назиру Бакоеву как Железную леди, которая «не знает усталости, трудится днём и ночью, не покладая рук». Прозвище закрепилось за ней. Женщины, работающие в поле, говорят, что им удаётся совмещать работу в поле с домашними обязанностями, потому что они — ученицы Железной леди — не сдаются.

«У моей матери не трое, а четверо детей. Четвёртый — это её земля, — делится размышлениями её сын Шавкат. — Такова женская любовь: если она отдаёт её ребёнку — то навсегда, если земле — то до последнего вздоха».

Хлопок взвешивают дважды в день. Хлопкоробы тянут свои мешки к тракторам. Прежде чем пересыпать хлопок в прицеп, мешок взвешивают.

Опущенные головы и измученные лица работников ясно свидетельствуют об усталости. Они торопятся взвесить свои мешки, пообедать и вернуться в поле, чтобы как можно раньше закончить рабочий день и пойти домой, где их тоже ждут дела.

Шавката, взвешивающего собранный хлопок, спешка рабочих явно раздражает.

«Представьте, что за вами стоят 28 человек, и каждый кричит: “Мой первым! Нет, мой!” Ещё и толкают со всех сторон — у меня уже синяки по всему телу. И рука болит так, потому что я поднимаю полные мешки с хлопком».

Шавкат работает в поле с окончания школы. Уже 20 лет он связывает с хлопком и пшеницей благополучие своего настоящего и будущего и не может представить свою жизнь без этого поля. В тяжёлом труде он находит особое удовольствие. Говорит, что понять его способен только тот, кто до полудня собирает несколько мешков хлопка, а потом съедает половинку арбуза на кромке поля. Сезон уборки хлопка он называет праздником, но повторения своей судьбы собственным детям не желает.

«Нам было суждено работать на земле, и мы это приняли. Но пусть наши дети не мучаются. Я не хочу, чтобы мои дети, глядя на меня, думали: “Папа работает в поле, и мне тоже придётся”», — говорит Шавкат.

Мечты на лучшее будущее для своих детей разделяет и сестра Шавката, Наргиза. Недавно она продала корову, чтобы купить сыну компьютер, с которым он сможет освоить программирование.

«Благодаря этому полю у меня есть машина, дом, деньги, — говорит Наргиза. — Я могу растить детей и ни в чём им не отказывать. Но место наших детей не здесь. В своё время мы не смогли отучиться в университете. Поэтому я делаю всё, чтобы мои дети могли получить хорошее образование и жить в достойных условиях».

На поле она ведёт табельный учёт — записывает, сколько хлопка собрал каждый пахтакор. Уборщикам хлопка на поле присваивают номера — так легче найти человека в длинном списке журнала.

Иногда хлопкоробы спорят с ней и Шавкатом о весе собранного хлопка.

«Больше же показывает. Почему не добавляете?».

Отсутствие электронных весов усложняет процесс.

«Я боюсь кого-то обделить, — говорит Шавкат. — За это потом придётся отвечать. Поэтому спорные моменты всегда разрешаются в пользу рабочих».

Помимо табельного учёта, у Наргизы есть и другие обязанности. Она развозит свою маму, ведёт хозяйственный учёт и рассчитывается с хлопкоробами. Мать советует ей не раздавать крупные суммы прямо на поле, чтобы не было путаницы, а заносить деньги фермерам домой. Но Наргиза считает, что расплачивается с работниками на месте удобнее.

Кроме того, Наргиза отвечает за доставку собранного и взвешенного хлопка на завод. Там оценивают качество хлопка и устанавливают стоимость с учётом всех недостатков, очищают его и отделяют семяна. Если хлопок грязный, из каждого центнера могут вычесть 11–13 килограммов. Иногда проверки затягиваются, и Наргиза задерживается на заводе до часу-двух ночи.

Сегодня в поле трудятся 60–80 хлопкоробов. По словам местных жителей, ещё несколько лет назад людей было в десять раз больше.

«В те времена сотрудники государственных учреждений, школ и детских садов тоже были обязаны идти в поле, — вспоминает Шавкат. — Говорили: “Если не пойдёшь на сбор хлопка, зарплату не получишь”. Такова была политика».

С тех пор, как труд перестал быть принудительным и стал оплачиваться, у людей появилась мотивация работать. По словам Шавката, в конце сезона лучших работников награждают подарками. Дарят телевизоры, газовые плиты. В этом сезоне хлопкоробы надеялись получить стиральную машину.

Опытные пахтакоры отмечают, что лучший хлопок растёт на высоких кустах. У таких коробочки крупные, а плоды — большие и тяжёлые. На низкорослых кустах хлопок быстрее сохнет и весит меньше. С одного низкого куста можно собрать только 20 килограммов, а с высокого — до 30 килограммов.

По воспоминаниям местных жителей, раньше хлопок вырастал до человеческого роста.

«Уборка состояла из трёх-четырёх этапов. Даже когда выпадал снег, хлопок с кустов собирали и сушили в специальных машинах. Даже на вырванных кустах оставались коробочки с хлопком. Может, дело в сортах», — предполагают они.

Самым тяжёлым временем в хлопководстве Шавкат считает работу в летний зной, когда фермеры с раннего утра ухаживают за культурой.

«Пока все прохлаждаются под кондиционером, мы, обливаясь потом, трудимся в поле».

Изменение климата и дефицит воды наносят значительный ущерб урожаю. Дожди в сезон уборки приносят серьёзные потери. Влажная и рыхлая почва не позволяет работникам скорее выйти на уборку, поэтому хлопок начинает темнеть, обвисать и плесневеть.

В обычных условиях за 100 килограммов хлопка платят 100 тысяч сумов, но после снижения качества за тот же объём можно получить только 60–70 тысяч.

«О наших испытаниях известно только нам и Всевышнему. Мы стараемся быстрее закончить работу на поле и скорее вернуться домой. А зимой живём на то, что собрали и заработали», — делится Шавкат.

Большое значение имеет чередование культур. На поле Назиры Бакоевой один год выращивают пшеницу, другой — хлопок. Летом, после уборки зерновых, землю распределяют среди местных жителей, которые обычно сажают капусту. Люди тщательно ухаживают за своими участками, чтобы собрать богатый урожай.

Семья Назиры Бакоевой и хлопкоробы не особо довольны внедрённой в последние годы кластерной системой.

«С её введением фермеры стали обычными сотрудниками. Чтобы обработать своё поле, им приходится просить у вышестоящей организации технику, удобрения и другие материалы. А кластер даёт всё это когда хочет, чаще всего — для показухи, к приезду начальства», — говорит Шавкат.

Уборщики хлопка также отмечают, что до введения кластерной системы условия труда были лучше. Например, раньше на поле мог приехать медработник, чтобы оказать помощь человеку. Сейчас такого нет.

Шавкат считает, что в будущем хлопкоуборочные машины заменят хлопкоробов. На то есть две причины: технологический прогресс и экономические выгоды.

«Заправляешь соляркой — и машина сама убирает 10–15 гектаров за день».

При этом современные хлопкоуборочные машины всё ещё имеют ряд недостатков. Они повреждают растения и не всегда справляются с уборкой хлопка, оставляя часть на кустах.

По мнению специалистов хлопковых заводов, для получения высококачественного волокна предпочтительнее ручной сбор. Машинная уборка приводит к повышенной влажности сырья, что усложняет его правильное хранение. Кроме того, машины могут перемешивать хлопок с листьями, стеблями и побегами, что негативно сказывается на цвете и качестве волокна.

У этого вопроса есть и социальная сторона.

«Машина приедет, уберёт ваш хлопок за три дня и уедет. Но что станет с теми, кто в вашей махалле рассчитывает на заработок? У многих здесь нет постоянной работы. На деньги, заработанные уборкой хлопка, они содержат свои семьи, оплачивают обучение детей. Как можно лишить этих людей их единственного источника дохода, заменив их труд машиной? Конечно, убирать хлопок машинами гораздо быстрее и дешевле. Но без привычного человеческого общения поля станут пустыми и безжизненными» — говорит Шавкат.

Рабочих связывают не только поле и образ жизни, но и схожие мечты и надежды. Большинство из них либо не признают трудности своей работы, либо не хотят жаловаться на неё. Никто не выходит в поле от безделья или ради интереса — всему причиной нужда

«Если бы мы в своё время получили образование, то сейчас работали бы в другом месте. Тогда нам не пришлось бы каждый день работать от рассвета до заката. Мы собираем хлопок, чтобы прокормить детей», — рассказывает одна из хлопкоробов Фатима.

Пахтакоры выходят в поле, несмотря на недомогания. «Лишь бы хлопок не закончился. Пропотею и отпустит», — говорят те, кто вышел на работу в лихорадке.

Сельские женщины не знают отдыха. Они работают до самых родов и возвращаются в поле с младенцами. Когда работа в своём хозяйстве заканчивается, они нанимаются к фермерам: обрабатывают капусту, подвязывают кукурузу, сажают и собирают баклажаны, картофель, морковь. Как отметила одна из них: «Женщины Авангарда — крепче гор».

Одна из них вспоминает, как муж, собиравший хлопок вместе с ней, однажды упрекнул её в плохом хозяйстве дома: «Ты тут развлекаешься, пока я работаю».

«Работаешь в поле как осёл, потом приходишь домой — стираешь, убираешь, готовишь, печёшь хлеб, а в итоге слышишь: "Ты тут только развлекалась"», — делится она.

Подруги убеждают её в том, что она взвалила на себя слишком много ответственности и что, оставляя своего грудного ребёнка и перекладывая заботу о нём на старших детей, которые сами ещё дети, она поступает неправильно.

Но судьбы сельских женщин похожи. Их объединяет тяжёлый труд, отношение мужчин, мечты юности, от которых им пришлось отказаться, и смирение, с которым они принимают обстоятельства жизни.