Хотя строительство Ситораи Мохи Хоса началось ещё при эмире Насруллахане (1826–1860 годы), почти все здания, сохранившиеся до наших дней, были возведены во времена последнего эмира Бухары Саида Алимхана. Существует предположение, что бухарские правители построили комплекс либо для своих любимых жён, либо в честь Ойпошши-биби, супруги четвёртого правителя Бухарского ханства Надира Мухаммада (1594-1651), известной под именем Ситораи Мохи Хоса. Она была матерью последних независимых правителей Бухарского ханства — Убайдуллахана и Абулфайзхана, а также бабушкой всех бухарских правителей из узбекской династии Мангытов, начиная с эмира Хайдара (1800–1826).

Есть несколько версий перевода названия дворца. Самые распространённые — «звезда, подобная Луне», «подобный звёздам и Луне». В книге «Архитектурные памятники Бухары» Р. Муини приводится поэтическое название «Дворец звездолунной».

Лингвист и историк Эльдар Асанов утверждает, что персидское название комплекса можно перевести на узбекский язык как «Луна и звезда эмирской свиты». На близкое окружение правителя, которое можно сравнить с нынешней администрацией президента, может указывать слово «хоса» .

Луна и звезда — символы Бухарского государства. Их можно увидеть как на знамени эмирата, так и во многих местах комплекса Ситораи Мохи Хоса.

Большинство старинных зданий, построенных эмирами Насруллаханом, Музаффарханом и Абдулахадханом, не сохранилось. Однако постройки времен эмира Саида Алимхана уцелели главным образом благодаря тому, что комплекс находился за пределами города, тогда как многие памятники и дворцы в центральной части пострадали во время штурма Бухары Красной армией в августе-сентябре 1920 года.

В октябре того же года в летней резиденции эмира состоялся первый Всебухарский съезд народных представителей, на котором было объявлено о создании Бухарской Народной Республики — первого социалистического государства в Средней Азии. Она просуществовала до 1924 года. В течение этого времени комплекс исполнял функцию главного административного здания республики, новое правительство которой возглавил джадид Файзулла Ходжаев.

На внешний облик Ситораи Мохи Хоса очевидно повлияла европейская архитектура. Эмир Саид Алимхан учился в Санкт-Петербурге в 1893–1896 годах и имел возможность увидеть значительные её образцы. Когда строительство задумывалось, он отправил в столицу Российской империи бухарских мастеров, чтобы они освоили европейские архитектурные приёмы. К проектированию дворца эмир привлёк российских инженеров Маргулиса и Саковича.

В интерьерах же можно наблюдать смешение национальных и европейских декоративных элементов и архитектурных решений.

Путь от билетной кассы ведёт во внешний двор — «ховли берун». В давние времена здесь, в основном, размещались придворные ювелиры, медники, граверы, золотошвеи, гончары, резчики, вышивальщики и каллиграфы, которые выполняли заказы эмира и членов его семьи. Иностранные гости и послы могли наблюдать за их работой. Если кто-нибудь из них выражал своё восхищение каким-то изделием, его преподносили в дар от имени эмира. Сейчас во внешнем дворе можно приобрести сувенирную продукцию.

Через крытый проход — долон — из внешнего двора можно пройти в парадный внутренний дворик с фонтаном в центре — «ховли дурун».

Само здание дворца одноэтажное, построенное в форме буквы «П». Внутри находятся покои эмира, его приёмная (кабулхона), залы для ожидания, застеклённая веранда и Белый зал. Архитектура сочетает в себе элементы как традиционного, так и европейского стилей.

Основную часть времени эмир проводил именно в этом здании: отдыхал в спальне («хонаи хоб»), утром выходил в гостевую комнату («саломхона»), чтобы показаться придворным, а в игровой («хонаи бози») развлекался, играя в шахматы, домино или карты.

Декор каждой комнаты соответствовал её функционалу. Например, стены игровой украшали разноцветные стёкла из России и Франции. Можно заметить и узоры, напоминающие шахматную доску.

Арочный потолок зала приёмов украшен орнаментальной росписью и витражами. Рассматривать его можно часами. Пол здесь вымостили паркетом, чтобы танцующих девушек было хорошо слышно даже во время застолий.

Декорированная в национальном стиле комната ожидания («хонаи интизор») считается одной из самых красивых. Стены и ниши, покрытые растительным орнаментом — результат кропотливого труда бухарских мастеров Хасанжона Умарова и Набижона Хафизова.

По предположениям, для получения столь разнообразной и яркой палитры мастера изготавливали краски из фруктов, верблюжьего молока, яичного желтка, «золотой воды» (жидкий раствор золота), миндального и фисташкового масел, а в качестве лака — сок абрикоса и персика.

Самой величественной комнатой является Белый зал («хонаи сафед»). Стены и потолок украшены резьбой по ганчу. Работами в 1912–1914 занимался резчик Ширин Мурадов с 25 учениками. Именно в этой комнате эмир принимал своих гостей. После долгого ожидания в пёстрой «хонаи интизор» прибывшие попадали в плен контраста — торжественно-белый «хонаи сафед» казался им ещё роскошнее. Белый зал располагал самой большой люстрой, изготовленной на заказ в Варшаве.

Рассказывают, что усто Ширин Мурадов два месяца размышлял о том, как украсить будущий Белый зал. Решение пришло к нему в одну из летних ночей, когда мастер поднял глаза к небу, озарённому мягким светом полной луны и звёзд. Усто Мурадову открылась красота, которую ему предстояло воссоздать во дворце.

Во время работы над оформлением залы мастер изобрёл технику зеркальной мозаики («ойна пардоз»): фоном для ослепительной белой резьбы алебастра служили зеркала, которые размещали на стенах. Свободные от ганча фрагменты зеркальной поверхности вступали в диалог со светом, отражали его, визуально расширяя пространство и наполняя его роскошным блеском.

Ниши Белого зала занимали ценные фарфоровые вазы из Китая и Японии. Больше всего их в застеклённой веранде — чайхане, которая располагается с южной стороны дворца.

Последний эмир Бухары был страстным коллекционером изысканных ваз и посуды из фарфора.

В настоящее время во дворце размещается часть экспозиции Музея народного декоративного искусства «Интерьер летнего дворца». Здесь можно увидеть множество предметов, которые бухарским эмирам дарили иностранные (в основном, российские) гости, а также личные вещи Саида Алимхана, членов его семьи и приближённых. Большинство экспонатов привезены из зарубежных стран.

Во внутреннем дворе располагается гостевой дом — «хонаи хишт». Он представляет собой восьмикомнатный павильон в европейском стиле, комнаты в котором спланированы в виде восьмигранника. Согласно одной из легенд, эмир Алимхан приказал построить его в надежде добиться расположения одной из сестёр российского императора Николая II, в которую влюбился. Счастливой истории любви не случилось: когда здание достроили, эмир признался девушке в чувствах, но получил отказ.

Сейчас в гостевом доме нет ничего, что напоминало бы о сёстрах Николая II. В здании действует выставка бухарской одежды конца XIX — начала XX века.

В южной части комплекса находится здание, которое чаще всего появляется при поиске Ситораи Мохи Хоса в Google, — «канизакхона» (женская половина дворца; в некоторых источниках «ётокхона» — спальня). Построенное в мавританском стиле, оно, по сути, являлось частью гарема. Здесь жили четыре законные жены Саида Алимхана и их дети, его мать Эшон Ойим, а также служанки. Посторонним мужчинам вход сюда был запрещён. Сейчас в стенах здания работает музей художественной вышивки.

В нескольких метрах от стен строения располагается самый большой водоём (хауз) в Центральной Азии. Его длина составляет 53 метра, ширина — 46 метров, а глубина — 3 метра. Водоём создавал особый микроклимат перед личными покоями и гаремом эмира.

Рядом также находится двухэтажная беседка, соединенная с небольшим минаретом («азонча»).

Здания дворцового комплекса отделены друг от друга садами, где наряду с декоративными деревьями росли фруктовые. На территории существовали цветники и виноградники. В южной части парка были устроены вольеры для животных.

Поскольку резиденция изначально планировалась как летняя, деревья здесь появились раньше, чем здания. До наших дней сохранились лишь балхские тутовники, высаженные во второй половине XVIII века.

Источники утверждают, что во времена эмира в садах при дворце свободно разгуливали экзотические животные: газели, олени и даже слоны. Разноцветие цветочных клумб гармонировало с оперением фазанов и павлинов. Последние и сейчас гуляют по территории комплекса.

В сентябре 1920 года, после падения Бухарского эмирата, Ситораи Мохи Хоса ещё четыре года служила резиденцией для официальных кругов – до ликвидации Бухарской Народной Республики. В 1927 году дворец преобразовали в музей «Быт последних эмиров Бухары», в 1947-м – в Музей народного творчества, а в 1974-м – в Музей народного декоративного искусства.

Павильон для гостей и гарем («канизакхона») в 1925–1953 годах функционировали как Дом отдыха. До 1991 года «канизакхона» служила общежитием для санатория, специализировавшегося на лечении заболеваний почек, а в гостевой располагалась библиотека.

Сейчас в зданиях дворца, гарема и гостевого павильона работают экспозиции народного декоративного искусства. До наших дней не сохранились такие постройки, как «харамхона» (отдельное сооружение, где проживали жёны эмира), мечеть, оранжерея («гулхона»), часть зоопарка, а также дворцовые здания, построенные в эпоху эмира Насруллахана и эмира Музаффархана.

Ситуация с сохранностью комплекса продолжает ухудшаться. В 2022 году стало известно, что из-за неправильно проведённой реставрации некоторых частей дворца они полностью утратили свою историческую и художественную ценность. В частности, была уничтожены художественные украшения комплекса, кафельная облицовка.

«Сейчас перед нами стоит множество проблем, связанных с восстановлением двора и здания „харамхона“. Нужно воссоздать утраченные архитектурные элементы фасада и наружной части двора, а также восстановить разрушенные строения и формы первого и второго этажей», – говорит гид Наргиза Жумаева, которая уже 27 лет работает в Ситораи Мохи Хоса.

На юге комплекса находятся ещё одни ворота с навесом. Они выходят на площадь, где проводились традиционные игры улак-купкари (козлодрание). Эмир наблюдал за зрелищем, сидя под навесом.

По словам Наргизы Жумаевой, эти ворота также можно отреставрировать и организовать на площади выставку «Транспорт конца XIX - начала XX века».

Туристы, которые приезжают в Ситораи Мохи Хоса, восхищаются сохранившейся частью комплекса. Если же будут отреставрированы те здания и сады, которые в этом нуждаются, посетители будут поражены ещё больше, считает Наргиза Жумаева. Главное условие – разрушенные строения и сады необходимо восстановить в том виде, в каком они существовали во времена Бухарского эмирата.

«Принести розу, потому что это цветок, можжевельник, потому что это дерево, и воробья, потому что это птица – это не выход», – заключила гид.