Шокир везёт нас на своём белом «Трекере» из Сити на Фергана йули. Там его студия. Улица Шахрисабзская. Несуществующие, старые и новые символы Ташкента: «Триллиант», зелёная зона напротив «Детского мира», гостиница «ТАТА», 6-й роддом, рестораны, которым раз в два года сносят террасы. От его стиля вождения немного перехватывает дыхание. Минуту назад движение было ровным, но как только мы заговорили с ним о ситуации на дорогах Ташкента и ДТП, что-то изменилось.

— Вам часто приходят штрафы с камер?

— Нет.

По трекам рэпера слышно, что он — заядлый водитель. Из тех, кто любит скорость и риск. Но увлечение, говорит, осталось в прошлом.

Несколько недель спустя я спрошу его, что было тогда на Шахрисабзской. Провокация? Импульс? Перформанс? Манипуляция? Шокир подозревает нас во впечатлительности. Отвечает, что ездил «мягко, нежно, опрятно», и вспоминает, как всё начиналось.

Лет шесть назад, когда Шокир ещё не начал собственную трансформацию, всё его окружение состояло из гонщиков. «Постоянно разбивались, постоянно какие-то аварии и смерти». Это стало настолько обыденным, что казалось нормальной реальностью. Изменилось всё после последней аварии. Их было много, но в той он сильно «размотался» — словечко из жаргона гонщиков.

Я уверенно летел в сторону столба, но решил проверить гипотезу: что будет, если вообще переиграть карты и вывернуть в другую сторону? Собрал два столба, остановку, дерево. Потом когда я всё анализировал, понял, что испугался не столько из-за этой тяжелой аварии, сколько за то, что мог причинить людям сильный вред.

Слава богу, на остановке никого не было. Но представьте, если бы были люди. Есть ещё соображение, что будь там люди, я бы выбрал столб и смерть. И от этого становится ещё страшнее. Есть страх смерти, но есть ещё адекватная программа, которую в нас вносят: не убей, не солги, не навреди.

Узбекистану рэп на национальном языке стал нужен потому, что появились «танки». Сейчас рэп стал интересным благодаря мощным «танкам». Раньше рэп был такой: «Ман сани биламан, сан мани билмайсан». Тогда узбекский рэп был копией американского — грубым. Это было прикольно, какой-то новенький вайб, но было не очень интересно. Сейчас мы взяли качеством и количеством. Даже взять самого главного нашего «танка» Консту, который через социальные дилеммы, внутренние глубокие панчи может достучаться до каждого человека, потому что он говорит о наболевшем — просто в форме рэпа. Рэп у него максимально нагружен смыслом.

Есть Massa — другая планета. Он собрал такой кастдев и понял, что надо людям. Это вообще гениально. Кто ещё так может делать? А у меня вообще другой вайб.

Нас сейчас трое лидирующих во всех чартах. Massa поёт про спорт, девочек и деньги, и по его пути пока никто не пошёл. Мой вайб — не кури, не пей, следи за окружением. Я тоже пока один такой мотиватор. Конста — это социалка. По его пути пошёл Аброрбей. Он поёт о наболевшем, но в его рэпе есть узбекские мотивы: макомы, эстрадные мотивы. Это прикольно, это необычное что-то.

Есть ещё Хорезм с Аслом (Asl Wayne) — он западный король. Он завоевал свой рынок через вокальные, может быть, хорезмские мелизмы (“украшение” звука, не меняющее темпа и ритмического рисунка мелодии — ред.). Мне очень радостно, что Crazy Chab — Ромка Машарипов — перешёл на узбекский язык. Я его столько времени упрашивал и в итоге укатал. И то, что чувак по имени Рома сочиняет и читает рэп на узбекском языке, да ещё и на хорезмском диалекте — это абсолютный снос башки.

У меня нет конкретного дедлайна для достижения этой цели, но есть понимание, что нужно сделать и сколько на это нужно денег — не менее 10 миллионов долларов. Мы исходя из своего рынка говорим, что миллион долларов — это много. Я так не считаю. Можно за два-три месяца его сколотить через инвесторов спонсоров. Это абсолютно реализуемая вещь.

Начинал я вообще с работы в строительной компании отца. На первые деньги купил компьютер. Потом мне понадобился микрофон, и папа отправил меня работать в цех «Акфа». Я был вспыльчивым, почти со всеми переругался, смотрел на коллег свысока. А потом устроился работать торговым агентом и за три месяца ни копейки не заработал. Тогда я и понял, что сила в коммуникации, с людьми нужно общаться искренне от души. На пятый месяц работы меня уже повысили. Я стал супервайзером и обошёл пешком весь Ташкент. Сейчас кажется, что в то время люди были немного добрее и медленнее. Сегодня все стали шустрее, но и харизматичнее. Жизнь заставляет двигаться быстрее, принимать решения — деньги мотивируют.

Общение с торгашами научило меня тому, что всё возможно. У меня случалось, что я продавал продукт, который не купил бы сам. Поэтому не верю в невозможное и нереальное. Просто всё должно созреть.

На презентациях говорю, что нашу музыку должны слушать во всём мире. Для этого мы должны больше присутствовать на площадках. Чтобы артистов было больше на площадках, слушателей должно быть большо. Но пока платежеспособность населения низкая. Когда подписок будет больше, это скажется на артистах, а это мотивирует их двигаться и развиваться.